И ушел.

Остаток дня Дурной потратил на то, чтобы сводить Олешу в Аптекарский приказ. Тот располагался за западной стеной Кремля на углу Смоленской улицы и Шуйского переулка. Когда-то это было подворье князя Милославского, которое тот от щедрот подарил под приказ.

Увы. Какой бы то ни было протобольницы или хотя бы фармацевтического центра Большак с щуплым даосом не нашли. В основном — продовольственные склады и погреба. В них кое-где можно было отыскать целебные травы. Но почти все полки занимали сладости да солености. И лекари иноземные, что недавно пытали Олешу, тут не жили и не работали. У каждого имелась своя собственная «практика».

— Ну, ничего, — улыбнулся Хун Бяо. — Всё равно для главное — не зелья.

— Как ты умудрился ему помочь так быстро? — все-таки спросил Дурной.

— Пока никак, — вздохнул китайский лекарь и, заметив недовольство друга, улыбнулся. — Просто пою его настоем женьшеня. Чудесный корень сейчас живет за него. Но это не лечение. Я пока изучаю, как царь живет… Это ужасно! Что он делает. Что он ест. Как он спит. Всё ужасно. Его тело измученно, а он пытает его дальше. Энергия зажата, потоки жидкостей нарушены. И на мои предложения все охают. Я говорю об упражнениях, укрепляющих Ци, а они — кричат про бесовские ритуалы… Столько суеверий!

— Ты осторожнее с этим! — испугался Дурной. — Не вздумай им про суеверия сказать. Иначе не то, что Тверь свою не увидишь, но и головы лишишься. Самый верный способ здесь попасть на плаху: либо против царя умыслить, либо против веры. А ты под обеими статьями по краю ходишь.

— Я буду осторожен, друг, — улыбнулся щуплый даос.

У него будто и не было никаких трудностей. Потомок русичей оказался в земле своих предков и только от этого был полностью счастлив. В гармонии с собой, как он сам говорил.

Глава 64

На следующий день Дурной околачивался по Кремлю (куда у него теперь имелся постоянный доступ) чуть ли не с утра. Вернее, утром он съехал от Волынского, утешил перед этим старика, как мог, и пообещал, что замолвит за него словечко.

— Ты верную ставку сделал, Василий Семенович, — улыбнулся Большак. — Был я у царя намедни, зван и ныне. Так что радения твои не будут забыты.

Волынский только махнул рукой, но на прощание своего непокорного дикаря всё ж таки перекрестил.

Гостиный двор стоял за торговыми рядами, которые примыкали к восточной стене Кремля. С трудом в этом месте можно было опознать Красную площадь. Как и следует из названия (гость — это купец), в огромном жилом и складском комплексе, занимающем целый квартал, жили торговцы. Тут же они хранили свои товары. Но в последние годы в этих — довольно роскошных по местным меркам — апартаментах стали селить и послов. Вот по этой «статье» пошли и Дурной с Хун Бяо. С такой роскошью расставаться не хотелось мучительно, но беглец из будущего с утра сидел на лавке и старательно готовился ко «второму уроку». Новые «темы» будут посложнее.

На этот раз обстановка была еще более камерной: царь, два дьяка, пяток рынд с топориками. А единственным боярином при царе был… Волынский. Когда Дурнова привели, тот что-то в лицах рассказывал Федору Алексеевичу, и от баек Василия Семеновича серьезный царь еле сдерживал смех. С появлением чернорусского «дикаря» боярин умолк, буравя того своими глазами… но не удержался и подмигнул, втайне от государя.

— А вот и ведун тайн царств далеких! — то ли с иронией, то ли искренне обрадовавшись, возгласил Федор Алексеевич. — Проходи, садись — измучили меня твои загадки.

«На то и был расчет» — утаил улыбку Большак и старательно поотвешивал поклоны, прежде чем сесть.

— Прежде, чем говорить о тайнах Китая и Гишпании, я хочу тебе сказать еще одно важное, государь. Знай, что спустя годы запасы злата и пушнины, что добывают в Черной Руси, понемногу иссякнут. Ты, верно, ведаешь, какой богатой на соболя была Мангазея. Еще при дедушке твоем, в тех кроях собирали сотни сороков за зиму. А ныне тот городок в полное запустение пришел. Выбили соболя. Так и у нас со временем станет, ежели будем бить зверя без меры. Так же и со златом. Ныне вся Русь Черная за лето сможет намыть 5–7 пудов. А в первые годы столько с одной речки Желты собирали. То злато копилось по крупицам тысячи лет. Мы же черпаем его полной ложкой.

Дурной увидел несколько пар глаз, которые с тревогой уставились на него. Даже рынды не могли сдержать невозмутимость.

— Но это, государь, не дурная, а хорошая весть, — улыбнулся беглец из будущего и снова приступил к азам политэкономии.

Почему-то он решил, что не техническими новшествами нужно одаривать русского царя. Что из этого сможет восприять Россия, толком не имеющая системы образования, не имеющая своей производственной базы? Скорее, получится… «засветить» передовые открытия, которые какая-нибудь Англия или даже Речь Посполитая быстрее возьмет в оборот — и Россия снова останется на обочине… Если только какой-нибудь неистовый Петр Великий не оседлает ее, не потащит силой вперед через потоки пота и крови…

Лучше уж объяснить царю… Прямо по Пушкину: как государство богатеет, когда простой продукт имеет. Самый ценный продукт, который ныне загнали в полную крепость и выжимают досуха, чтобы дворянство и боярство могло жить безбедно.

— Вот, что проведал я от португальских иезуитов, — вернулся Большак к своим тайнам. — Полтора века назад открыла Гишпания огромные земли, богатые и серебром, и златом. И почитай целый век возила оттуда несметные богатства — целыми кораблями. Богатой и могучей стала Гишпания. Сильную армию стала содержать, всем соседям по сусалам раздала. Короли их дворы роскошные завели. Гишпанцы могли покупать любые товары из любых стран. И что стало с Гишпанией ныне? Помнишь, государь, мы с тобой говорили, что одна и та же вещь может стоить по-разному? Так вот, гишпанского злата и серебра стало так много, что оно подешевело. А из-за моря этих богатств стало приходить всё меньше и меньше. Сами же гишпанские людишки привыкли все покупать и мало что могли делать сами, — тут Дурной сгустил краски, конечно, но кто его проверит! — И теперь всем ведомо, что случилось. Бедной стала Гишпания. Слабой стала ее армия. И войну великую лютеранам она проиграла.

— А теперь расскажу про тайну китайскую. В самой стране Китай крайне мало добывается ценных металлов. Недра в той земле весьма бедные. Но ведомо мне, что запасы серебра у богдыхана просто огромные! Ни у одного царя мира нет столько серебра, сколь у правителя Китая. Потому что издавна, умели китайские мастера делать дивные товары. Главный среди них, конечно, шелк. Еще во времена Рюриковы и даже ранее возили тот шелк во все страны. А в ответ серебро текло в китайские закрома. И из Ромейской империи, и от сарацинов с персиянами, и от далекой Индии. Многие века постоянным потоком серебро утекало в Китай… Ныне многим известен секрет шелка. Но делать его столько, сколько могут делать в Китае — никто не в состоянии. А китайские мастера могут делать много иных дивных вещей. Так что по-прежнему серебро, хоть, и более жидким ручейком, но само течет в Китай.

Очаровали всех эти речи. Вот про такое диво слушать приятно и сладостно. Но сейчас надобно всех в студеную воду окунуть.

— Вот, поведай мне, государь, по какому пути ныне Россия идет? Собирая пушной ясак со всей Сибири и выменивая его на товары немецкие.

Федор Алексеевич враз помрачнел. Ну да, на примерах оно нагляднее.

— Верно: между златом, серебром и пушниной особой разницы нет. И это приведет Россию к бедности. Не сердись на меня, государь. Но лучше загодя ведать об этих тайнах, и понимать, что Россию может ждать в будущем. Потому-то я и сказал, что рад, что рухлядь пушная и злато могут иссякнуть. Есть в них великая опасность.

— Мнишь ты, что в злате проклятье?

«О, нет! Только не это!» — Дурной на миг позабыл, как просто мыслят здесь люди…

— Нет, государь. Злато — это всего лишь металл. В нем самом богатства нет. Вспомни, что я про Китай говорил. Сколь много у них серебра (да и злата), хотя, они их почти не добывают. Секрет богатства страны в умелых мастерах. В людях, которым дают работать и которым не мешают богатеть трудом. Чем богаче такие люди, тем и вся держава богаче. И то же злато может помочь.