— Да только и это не всё, — с улыбкой продолжил Дурной. — Надо нам со стороной определяться. Посмотрел я, как Ивашка тайную жизнь обустроил — и не понравилась мне она. Каюсь: я и сам нечто подобное желал создать. Вольный край, про который воеводы не ведали бы. Но нам самим это боком выходит. Таимся от Руси-матушки — и в итоге друг от друга начинаем таиться. Сами себя сдерживаем. А нам торговать надо! Нам люди нужны!

Сейчас придется говорить самое важное.

— Так что я считаю: надобно признать, что мы все-таки Русь. Но Русь особая! Чёрная Русь. Стоим мы на Черной Реке, и земля наша черная, невладельческая! Никаких бояр тут отродясь не было, нет и быть не дОлжно! Сами пашем, сами урожай снимаем! И так во всем. Токмо государю русскому наша сторона ответ держать будет! Потому и Чёрная. Жить же станем по своим устоям.

— Нешто можно так?.. — изумленно выдохнул Мотус.

— А почему нет? Мы сами всё здесь создали, без московской помощи. И если все вместе стеной за свои идеалы… за свою правду встанем, то никто ничего нам не сделает!

Конечно, не было у Дурнова той уверенности, с которой он говорил. Не те времена. Царизму подобные вольности — кость в горле. Но всё равно, можно так сделать. Можно! Могла же Запорожская Сечь отстоять свои привилегии. Потому что такую ораву дешевле в покое оставить, чем согнуть. И потому что запорожцы очень полезны на опасной границе с крымчаками и турками. Тогда почему бы и здесь так не сделать? Встать стеной за свою свободу. А граница тут тоже тревожная. Конечно, не настолько, как у засечной черты, зато оборонять тут ее кроме как местным — некому!

— Вот я и предлагаю всем: идемте за мной. Сегодня — никого не неволю. Пусть каждый решает сам. Простим друг другу старые обиды, все-таки большой крови не допустили. И построим вместе Русь Чёрную. Кто со мной?

И грянул колпаком оземь. Краем глаза увидел, как рванул к нему Васька, срывая на ходу свою шапку, но его опередил незнакомый старовер.

А уж следом посыпались в общую кучу колпаки, треухи, четырехклинки, малахаи — хоть магазин головных уборов открывай.

(7)182 год от сотворения мира/1674−5. Большак

Глава 35

— Вот объясни, Сашко, почему ты осенний объезд в Северном решил провести? — Удбала с пыхтеньем закинул в дощаник два мешка, которые тащил на своих могучих плечах. — Ты же ученый варвар, карты знаешь. Надо было весну начать в Северном, летом поехать в Темноводный, после посетить могучего Тугудая, а уже осенью остановиться на Хехцире — и до первых льдов успел бы ты вернуться к своей красавице Княжне.

Объезды впервые ввели этой весной. Темноводье… нет, уже Русь Чёрная!.. Сильно разросся край, много центров силы возникло, и из одного места невозможно стало за всем следить. Да и, честно говоря, Болончан на такой центр не тянул. Но Чакилган не желала из него уезжать, а беглец из будущего ни за что не хотел расставаться со своей любимой. Так и родилась идея объездов: Дурной со «штабом» набегал к Тугудаю, недельку жил там, изучал, как идут дела, как выполняются поставленные задачи — и обратно! Или сразу в новое место — в Пасть Дракона или в Северный.

И вот ушлый Удбала уже придумал, как всё оптимизировать: выстроить наши «командировки» в географическую цепочку и не мучать благородного монгола излишней греблей по этой холодной реке.

Да. Гребли все. Поначалу «штаб» Дурнова состоял ровно из той ватаги, которая пошла «брать» Бахая. Причем, в людях открылись необычные таланты! Особенно, в сыновьях (как же это было вкусно и сладко произносить — сыновья!). Демид оказался талантливым аудитором: быстро и легко читал самые скучные отчеты, умело сравнивал с прошлыми, находил несоответствия и тихонько шептал на ухо отцу. Муртыги грамотно изучал воинский вопрос. Как идет учеба (ее возрождение во всех острожках и городках стало первым делом в Руси Чёрной), как вооружают бойцов, не подсовывают ли вместо профессионалов случайных людей. И, выявив косяки, Маркелка не шептал о них на ушко, а орал во всю глотку. Идеальный сержант!

Удбала исправно играл роль наймита, которому всё до фени. Заводил знакомства, активно бражничал — и к концу «командировки» знал уже все местные сплетни. Мешало, конечно, плохое знание русского и даурского, но чахарец активно осваивал оба языка.

Щуплый даос Хун Бяо, казалось, был самым бесполезным. Но по итогу именно из-за него инспекции «штаба» теперь встречали не настороженно, а с надеждой. Потому что в любом месте Олеша устраивал госпиталь с аттракционом неслыханной щедрости. Китаец лечил людей, обменивался лекарствами, постоянно изучая местный ассортимент лечебных практик. По итогу, Дурной поручил ему организовать в каждом городке лекарский пункт и курировать их работу.

Со временем «штаб» разрастался. Нужны были «финансисты», переговорщики (для каждого племени) и даже пыточных дел мастера. В итоге образовалась ватага в 27 человек, говорящая на семи разных языках. Как раз команда гребцов на средний дощаник. Забавно было видеть, как «правительство» в очередной раз садилось за весла и гребло, блестя потными спинами, к новому месту «работы».

Никто не хотел лишней гребли. И Удбала тут был первым в очереди.

— Ты, конечно, прав, друг, — улыбнулся Дурной рацпредложению чахарца. — Но и неправ. Если будем мы ездить по одному строго установленному порядку, то все начальники на местах будут знать: когда и к кому мы приедем. Заранее подготовятся, все плохое спячут, хорошее — выпятят. Недовольных ушлт подальше, остальных — научит правильно говорить…

— Так разве не будут все в итоге счастливы? — приподнял свою живую бровь монгол. — Если не это истинная гармония, то что тогда?

— Это как раз не истинная гармония, — вздохнул Дурной. — Я буду строить планы, основываясь на ложных сведениях. Планы, конечно, не будут выполнены и породят новые проблемы, а затем — новые горы обмана и подтасовок. Всё будет идти по-нарастающей и в сложный момент рухнет. Как соломенная хижина от слабого ветра.

— Ты просто варвар и многого не понимаешь, — закатил глаза Удбала, но спорить перестал.

Всё одно уже октябрь на дворе, нужно не языком болтать, а грузиться побыстрее. Чтобы стремительно пролететь бессчетные сотни верст Зеи и Амура и оказаться в объятьях лучшей женщины на Земле! На этот раз беглец из будущего не был в них уже полтора месяца. И это еще хорошо, на второй год работы более-менее устаканились и шли своим чередом. А вот вначале! В начале Дурной только в разъездах и жил.

Памятная «островная» речь старого атамана была яркая, но неконкретная. Все подписались на то, чтобы идти за Дурным, да не все понимали: а что именно будет? Кое-чего даже опасались. Например, как это: лишиться доходов от пушнины и золота? Или как они смогут договориться с Москвой?

«Не бойтесь, — успокоил всех беглец из будущего. — Настанет время, и я сам буду договариваться. Но время еще не настало. Мы не готовы».

Именно поэтому добыча золота и пушнины пока не пресекалась. Даже наоборот поощрялась. С одной маленькой поправочкой: сдавать в общую казну одну треть добытого. «Налоговая реформа» стала первой задачей Руси Чёрной и первой головной болью ее глупого управителя. Решили так: все люди должны отдавать 1/20 долю произведенного со своего хозяйства. Зерна ли, мяса ли, глиняных горшков или железных криц. От всего. Более того, если человек нёс воинскую службу (не учебу, а настоящую ратную службу), то в этом году с него подати снимаются.

Одно исключение из этой системы продавил лидер: добыча пушнины и золота облагалась налогом в 33%. Если же кого поймают на утаивании — отнимают всё добытое. Дурной хотел, чтобы люди сами почувствовали, что такой бизнес не очень-то и выгодный. Конечно, можно пытаться обходить «фискалов», но мир Темноводья довольно малолюдный, здесь всё на виду. Проще найти хорошую (и бесплатную!) землю, распахать ее и получить большие выгоды.